Отправлено: 14.04.08 23:22. Заголовок: Прощание, или Узник собственных планов

18 января 1815 года.
Около четырёх часов дня. Северная окраина Лондона.
Участники: Доминик Мэтвиг.

 Отправлено: 14.04.08 23:26. Заголовок: После того, как перв..

После того, как первый шаг в «новый дом» со «старыми сундуками» был сделан; когда утвердилась возможность полноправно называть себя гримёром театра «Друри-Лейн», Доминик почти сразу отправился вон из города под мелодию флейты приподнятого настроения. Проехав сквозь Лондон, через Чигуэлл, он остановился в удивительно живописной местности: луга, покрытые снегом и разрезанные замёрзшим ручьём, принимавшим вид затянувшейся царапины, под сонным зимним солнцем в безупречном небесном океане.
Мэтвиг неторопливо зашагал по снегу, в котором, сверкая, играли лучи, вдоль речки и начал светлую с откликами надежды песню:
- Здесь можно жить, словно в Эдеме круглый год,
Но мой дом – тот, -
он резко повернулся в сторону Лондона, а затем продолжил путь вперёд,
- Здесь нет нужды ни в дележе, ни в воровстве,
Ни в хвастовстве, -
Доминик захватил руками снег и подбросил его высоко над собой, и снежинки заискрились в солнечном свете, -
Прощай, природа!
Не знаю когда!
Быть может, годы,
И только тогда!
Мэтвиг спустился к берегу ручья и заскользил по нему до противоположного берега, продолжая петь:
- Где вечный смог, где от тоски можно завыть,
Я буду жить, -
он прислонился спиной к небольшому деревцу, смотря в сторону Лондона, -
- Столько задач нужно решить, не заробев,
Не умерев, -
оттолкнувшись от ствола и, падая в снег, повернувшись вокруг своей оси, Доминик утонул в неглубоком сугробе и увидел солнце, запутавшееся в ветвях дерева:
- Прощай, природа!
Не знаю когда!
Лишь здесь восходы,
Сияет звезда.

Какое-то время спустя Мэтвиг, удовлетворённый прогулкой, направился к пригороду с мыслями о ремонте и повозке, которая соблаговолит подвезти до дома. И эти мысли сплелись в отчасти абсурдное размышленье.

 Отправлено: 15.04.08 22:07. Заголовок: Нужно ли помогать по..

Нужно ли помогать пожилым людям уйти из жизни, если они этого не желают? Совсем другая проблема искала решения сейчас у Доминика в голове, пока он направлялся к городу.
"- Всё же выходки, подобные моей утренней, непозволительны, - болтал себе под нос Мэтвиг настолько тихо, что судья и истец ничего не могли разобрать, - ведь он, этот Дадли, по предсмертным словам Мюриэл, находится где-то в Лондоне и потому может меня узнать.
- Подсудимый, выражайтесь чётче, - недовольно проговорил Его Честь.
- Но что же делать? Что делать, если всевозможные беды способны исходить лишь от меня самого? Ответ лишь один – меня нет, я в темнице и никогда не возвращался, я забыт. Другой вариант – я растворился в обществе до такой степени, что стал любым из всех, - продолжал Мэтвиг, не обращая внимания на судью.
- Да что ж там за бормотня? Истец, объясните! – раздражался Его Честь. И к его сожалению истец хоть и находился ближе к обвиняемому, что-либо понять ему было так же трудно. Однако вероятность появления человека с плетью вынудила его пойти на крайнюю меру:
- Он, Ваша Честь, готовит коварнейший план по захвату проезжающей повозки, - с трусливо прищуренными глазами и нерешительной улыбочкой ответил истец.
- Что? – изумился судья, - Какая повозка? Украсть?
- Карета, Ваша Честь, да. Богатая карета, желательно пустая, украшенная перьями и с золочёными колёсами.
Весь зал и судья молча посмотрели на угрюмого обвиняемого, еле шевелящего губами и теребящего подбородок пальцами. Мэтвиг, тем временем, продолжал:
- Но как воплотить этот замысел? – секунду он колебался, а затем воскликнул, - Маски!
- Что? Что он сказал? – немедленно поинтересовался судья, будучи на грани срыва от пренебрежения его персоной.
- Ласки, Ваша Честь, - нашёлся истец, которому теперь оставалось услышанное переделывать под свою историю, - Обвиняемый хочет сподхалимничать перед извозчиком, усыпить его бдительность, понимайте ли.
- Подсудимый, такое поведение непростительно! – Его Честь стукнул молотком по столу.
- Но для масок необходим определённый состав, определённые условия создания, мастерская. Верно! Весь третий этаж особняка я переделаю в мастерскую, лабораторию моей жизни и жизни театра. Так и устроится мир во мне и я в миру. Так я останусь неузнанным. Только так разгадка попадёт в мою ловушку, - решил Мэтвиг и сразу обратился к суду, - Я хочу сделать заявление… - но был прерван.
- Известно мне ваше заявление! – оскалившись, фыркнул судья, - Не бывать этому! Вы, я вижу, готовы открыто баловаться и капризничать. Ничему вас жизнь не научила. Не вздумайте, - он ударил молотком по столу.
- Слышали, - добавил истец, - не шалите, - его физиономия расплылась в довольной улыбке."
В этом несогласии с самим собой Доминик добрёл до дороги и остановился в ожидании транспорта.

 Отправлено: 18.04.08 16:33. Заголовок: Если транспорта долг..

Если транспорта долго нет, значит либо извозчики взбунтовались, либо поблизости открылась фабрика по производству пирогов с кониной.
Предположив нечто подобное, Доминик отправился до особняка пешком, стараясь избегать людных мест. Завернув на очередную тропу, сдавливаемую стенами высоких зданий, он почувствовал дискомфорт от такой тесноты: в ней едва поместились бы два человека, идущих рядом. Но расщелину нужно было пройти, ибо за ней находился желаемый дом.
Когда Мэтвиг поднял взгляд вперёд, отвлёкшись от дороги под ногами, он заметил, что навстречу ему по этому узкому коридору, прихрамывая, шагает маленький человек, разодетый в грязные лохмотья, которые скрывали лицо, и с протянутой вперёд рукой и просящей ладонью, другой не было видно вовсе. Человек что-то ныл тоненьким голоском, кисть его руки, одетая в серую с отрезанными пальцами перчатку, дрожала от холода. Доминик растерялся, ему никогда не доводилось подавать милостыню, а сейчас он даже при всём желании не смог бы это сделать из-за отсутствия денег с собой.
По мере приближения маленький человек ныл всё горче и отчётливей и прихрамывал всё быстрей. Поравнявшись с Мэтвигом, человек в мгновение откинул широкий капюшон, высвободил спрятанную руку с маленьким ножиком и порезал карман плаща, выхватив содержимое, и, оттолкнув жертву, кинулся обратно. Доминик оцепенел от резкости произошедшего и от того, как калека-нищий обратился маленькой девочкой, которой не больше девяти лет. Он бросился вдогонку. Выбежав из расщелины, он заметил воришку, скрывшуюся за углом, ведущим во внутренний двор особняка.
Мэтвиг скоро добрался до того, места, где скрылась девочка. Она стояла у самого крыльца чёрного хода, сжимая украденный белый платок в руках; теперь ей некуда было бежать и оставалось лишь с мольбой в глазах смотреть на ограбленного, приближающего к ней.
- Девочка, - с непониманием в голосе обратился, склонившись над ней, Доминик, - Зачем ты это сделала? Кто заставил тебя воровать?
Она замерла и молчала, опустив взор, будто надеясь, что дядя сам отстанет.
- Почему ты молчишь? Отвечай. И верни платок, - он протянул ладонь.
Девочка продолжала стоять и моргать, смотря в землю и ничего не вернув.
- У тебя есть родители? – поинтересовался Мэтвиг, присев на корточки, чтобы установить доверие взглядом. Она покачала головой.
- А жильё у тебя есть?
Ребёнок кивнул.
Доминик, хоть и сомневался в наличии уюта в её жилье, решил не отбирать у сиротки то, что она добыла, в конце концов, используя свои навыки, воспитанные улицей, и потому заслуженно. Но ещё в самый первый миг ему показалось в лице девочки что-то необъяснимо знакомое: то ли ненавистное, то ли милое. Мэтвиг старался объяснить это детским обаянием.
Когда допрос кончился, девочка уже собиралась сделать шаг мимо своей добычи и поскорее скрыться, но в её плечо вцепились сильные пальцы.
- Пожалуй, нет, - лицо беглеца искривила злая усмешка, - ты никуда не пойдёшь.

Если бы с Домиником в браке хоть пару лет состояла жена, она бы без колебаний ответила кому-либо, неразобравшемуся в его натуре, что к наступлению вечера в нём вновь просыпаются призраки прошлого и будто овладевают его помыслами. Жены не было. Вместе с ней отсутствовали объяснения.